Тай не испытывал никакой вины, что пугало
его. Весь долгий, хотя и спешный путь от оврага, через лес, по высохшему руслу,
он весело болтал с Байнарой, полностью осознавая, что только что совершил
убийство. Когда же он отвлекался от беседы и начинал думать о последних
секундах короткой жизни Вастера, Песнь вздымалась. Тай не мог думать о смерти
мальчика, но знал, что повинен в ней.""Я чуть с ума не сошла! -
закричала тетя Уллия, когда дети вынырнули из леса у самого Сандилхауса. - Где
вы пропадали?"" ""А разве Вастер вам не
рассказал?"" - спросил Тай.
Сцена разыгралась точно так, как предполагал
Тай - и каждое па каждого танцора в ней подчинялось ритму Песни. Тетя Уллия
сказала, что не видела Вастера. Байнара, все еще не обеспокоенная, несла
какую-то невинную ложь о том, что они разбрелись, и что он, должно быть,
заблудился. Медленный, но настойчивый ритм паники усилился, когда ночь
близилась к рассвету, а Вастер все еще не вернулся. Байнара и Тай со слезами
(он сам удивился, насколько ему легко плакать, не испытывая чувств) признались,
где были, и повели дядю Триффита с толпой слуг к груде мусора и оврагу.
Неустанные поиски в лесу на заре. Причитания. Легкое наказание, да просто
гневная ругань, за то, что Байнара с Таем потеряли своего младшего кузена.
По их плачу и стенаниям решили, что дети и
так чувствуют себя достаточно виноватыми. И их отправили спать на рассвете, а
поиски в лесу продолжались.
Тай готовился ко сну, когда в комнату зашла
его няня, Эдеба. Выражение непоколебимой любви и преданности не сходило с ее
лица, и она держала его ладонь в своих, когда он погрузился в свои сны и
кошмары. Песнь проникала в его сознание почти неслышно, и он снова увидел ту
комнату в замке. Девушка с ребенком. Птица на балке. Умирающий огонь. И
внезапная вспышка жестокости. Тай лишился дыхания и открыл глаза.
Эдеба кралась к двери, нежно воркуя Песнь себе под нос. А в руке у нее
был хрустальный шар из его котомки. Секунду он колебался, кричать, или нет.
Откуда она знала Песнь? И знала ли она, что он убил другого мальчика, чтобы
завладеть шаром? Но что-то подсказало Таю, что она помогает ему, что она знает
все и думает только о том, как защитить его.
Весь следующий день, и следующая неделя, и
следующий месяц были одинаковыми. Никто не говорил слишком много, а если и
говорил, то лишь когда предлагал новые места, где бы поискать пропавшего
мальчика. Хотя смотрели уже везде и тщательно. Таю было любопытно, почему они
ни разу не заглянули в ущелье, но он понимал, что туда было просто не
спуститься.
Побочным следствием исчезновения Вастера
стало то, что уроки, которые давал Кена Гафризи, приобрели более серьезное,
почти академическое свойство. Непоседливость и отсутствие внимания у малыша
всегда вынуждали сокращать занятия, но здравомыслящая Байнара и тихий Тай были
идеальными учениками. Учитель был особенно поражен их вниманием, которое они
проявили во время довольно сухой исторической лекции о геральдических символах
Домов Морроувинда. ""Герб Хлаалу изображает весы, - он высокомерно
усмехнулся. - Они мнят себя великими соглашателями, как если бы в том было нечто
достойное. Много столетий назад они были лишь кочевниками, последовавшими за
Ресдайном, который решил --""""Извини, Кена, - перебила
Байнара. - А у кого на гербе нарисовано какое-то насекомое?"" ""Разве
ты не знаешь Дом Редорана? - спросил учитель, приподняв один из щитов.- Я знаю,
вы тут, на Горне, совсем оторваны от жизни, но тебе, безусловно, уже достаточно
лет, чтобы различать--""""Да не то, Кена, - пояснил Тай. -
Думаю, она имеет в виду другой герб с насекомым."" ""Понимаю,
- кивнул Кена Гафризи, нахмурив брови. - Да, вы еще слишком молоды, чтобы
когда-нибудь видеть герб Шестого Дома, Дома Дагот. Они воевали с нами вместе с
проклятыми еретиками Двемерами в Войне у Красной Горы, и ныне совершенно
уничтожены, хвала Владыке, Матери и Чародею. Этот дом был проклятием нашей
земли целое тысячелетие, а когда, наконец, их скверна была истреблена, сама
земля испустила вздох облегчения облаком огня и пепла, на целый год обратив
день в ночь.""
Байнара и Тай понимали, что не могут
говорить, но обменялись друг с другом понимающими взглядами, когда учитель
углубился в тему злодейства Двемеров и Дома Дагот. Когда урок закончился, они
вышли из Сандилхауса и хранили молчание, пока не оказались вне досягаемости
чужих глаз и ушей.
Перешедшее за полдень солнце рисовало на
земле длинные тени похожих на копья деревьев, окружавших луг. Издалека
доносились голоса рабочих, начавших подготовку к сбору осеннего урожая и
покрикивавших друг на друга грубыми и привычными фразами, но отдельные слова
разобрать было невозможно. ""Это определенно символ на том щите, что
ты нашел в груде мусора, - сказала, наконец, Байнара. - И все, что там есть,
должно быть, осталось от Дома Дагот."" Тай кивнул. Его мысли были о
странном хрустальном шаре. Он почувствовал, как легкая, вибрирующая музыка
беззвучно коснулась его тела, и понял, что открыл еще одну тему Песни. ""И
зачем наши люди сожгли и поломали все это? - спросил он задумчиво. - Думаешь,
Дом Дагот был таким злым, что все связанное с ним - проклято?"" Байнара
рассмеялась. В разгар дня все разговоры о проклятиях и зле Шестого Дома были
чисто теоретическими: нечто такое, что разбавляет жизнь романтикой, но не
вызывает тревоги. Дети побрели обратно в замок, чтобы поспеть к еще одному
размеренному, скучному обеду. Но когда наступила ночь, Байнара принялась
перебирать сокровища, собранные в куче мусора. В свете лун маленькие
кувшинчики, какие-то оранжевые самоцветы, тусклые кусочки серебра и золота, не
имевшие очевидного предназначения, все это приобрело зловещий оттенок.
Внезапное
отвращение охватило ее. В этих предметах была какая-то странная энергия,
примесь смерти и разрушения, которую нельзя было отрицать. Байнара бросилась к
окну - ее вырвало Выглянув на темную лужайку, раскинувшуюся внизу, она увидела
фигуру, расставлявшую свечи в виде контура огромного насекомого, символа Дома
Дагота. Когда фигура глянула в ее сторону, она быстро отшатнулась, однако
успела разглядеть лицо, выхваченное из темноты сальным светом. Это была Эдеба,
няня Тая.
На следующее утро Байнара рано ушла из
замка, неся за спиной большой мешок с ее сокровищами. Она дотащила его до
болота и оставила там. Затем она вернулась и рассказала своему дяде Триффиту о
том, что видела прошлой ночью, опустив лишь изначальную причину своего
недомогания.
Эдебу изгнали с острова Горн без обсуждения.
Она плакала, умоляла позволить ей попрощаться с ее Таем, но дело сочли слишком
опасным. Когда Тай спросил, что с ней случилось, ему ответили, что она
вернулась к своей семье на материк. Он уже слишком большой, чтобы иметь няню.
Байнара никогда не говорила ему, что знала.
Потому что боялась.